1: Легенда о Лорелей
2: Лорелей (Loreley) прекрасная дева-сирена Рейна, заманивающая своим пением корабельщиков и рыбаков к опасным рифам у скал. Легенды о ней возникали там, где сама природа — густые леса, тёмные горные ущелья, коварные стремнины — возбуждала тревожное воображение людей.
3: Богат легендами Рейнский край. Богат легендами Рейнский край. На берегах Рейна высятся причудливые скалы, у их подножия челнок подстерегают опасные пороги и водовороты. И вот в незапамятные времена возникает здесь легенда, повествующая о том, что плывущих по Рейну завлекает в пучину волн своим чудесным пением живущая на высокой скале дева-чаровница. Легенду связывали со скалой Лур-лей близ Бахараха.
4: Существует мнение, что скала эта названа по имени девы-чаровницы Лоры (слово «лей» в переводе с немецкого значит «шиферная скала»), и лишь позднее имя Лора трансформируется в Лоре Лей или Лорелею. Существует мнение, что скала эта названа по имени девы-чаровницы Лоры (слово «лей» в переводе с немецкого значит «шиферная скала»), и лишь позднее имя Лора трансформируется в Лоре Лей или Лорелею. Есть и другая точка зрения: полагают, что сама волшебница получила имя по названию скалы, на которой она пела. Легенда эта долго оставалась лишь местным преданием. Широкую известность она получила в начале XIX века.
5: Немецкий поэт-романтик и собиратель народных легенд Клеменс Брентано первый создал стихотворный вариант легенды о Лорелее (Лоре Лей) и поместил балладу в своём романе «Годви» (1801–1802). Он на свой лад разработал сюжетную линию легенды. Немецкий поэт-романтик и собиратель народных легенд Клеменс Брентано первый создал стихотворный вариант легенды о Лорелее (Лоре Лей) и поместил балладу в своём романе «Годви» (1801–1802). Он на свой лад разработал сюжетную линию легенды. Писали о Лорелее и другие немецкие поэты.
6: «Жила на Рейне фея»… Жила на Рейне фея В селеньи Баххарах, Жила смятенье сея И скорбь в людских сердцах. Сгубила, осмеяла И взрослых и парней – И так околдовала, Что льнули всё сильней. Тогда епископ местный Священный суд созвал, Но пред красой небесной Весь гнев его пропал. Он вымолвил: «Бедняжка, Бедняжка Лорелей! Зачем казнишь так тяжко Ты красотой своей?»
7: «Увы! не жду прощенья, И жизнь постыла мне, Но чары обольщенья – Не по моей вине. Мои глаза как пламя, Рука – волшебный жезл. Бросай же деву в пламя, Ломай над нею жезл!» «О! ты, представ пред нами, Навет отвергла весь, Ведь то же гложет пламя И нашу душу днесь. И если жезл преломим, Назначив приговор, То сердце обречём мы На муку и позор!» «Увы! не жду прощенья, И жизнь постыла мне, Но чары обольщенья – Не по моей вине. Мои глаза как пламя, Рука – волшебный жезл. Бросай же деву в пламя, Ломай над нею жезл!» «О! ты, представ пред нами, Навет отвергла весь, Ведь то же гложет пламя И нашу душу днесь. И если жезл преломим, Назначив приговор, То сердце обречём мы На муку и позор!»
8: «Не смейся над несчастной! Будь отче, справедлив, Пред гибелью ужасной Грехи мне отпустив. Я доле жить не смею, Я не желаю жить! За то, что гибель сею, Вели меня казнить! Увы! и я любила, Но грянула беда: Меня покинул милый, Бежал невесть куда, Прозвали всемогущей Меня за красоту, Но мне мой вид цветущий Самой невмоготу! «Не смейся над несчастной! Будь отче, справедлив, Пред гибелью ужасной Грехи мне отпустив. Я доле жить не смею, Я не желаю жить! За то, что гибель сею, Вели меня казнить! Увы! и я любила, Но грянула беда: Меня покинул милый, Бежал невесть куда, Прозвали всемогущей Меня за красоту, Но мне мой вид цветущий Самой невмоготу!
9: Мой смех, сиянье взгляда И шеи белизна – Мне этого не надо! Воздай за всё сполна! Я смерть приму без дрожи, Я кончу путь земной, И ты пребудешь, боже, В последний миг со мной» Трём рыцарям владыка Велит седлать коней: «Не бойся, горемыка, – Бог любит Лорелей! Став тихою черницей В обители простой, Ты сможешь приобщиться К премудрости святой». Мой смех, сиянье взгляда И шеи белизна – Мне этого не надо! Воздай за всё сполна! Я смерть приму без дрожи, Я кончу путь земной, И ты пребудешь, боже, В последний миг со мной» Трём рыцарям владыка Велит седлать коней: «Не бойся, горемыка, – Бог любит Лорелей! Став тихою черницей В обители простой, Ты сможешь приобщиться К премудрости святой».
10: Печальной и убитой, Прекрасна и бледна, С торжественною свитой Поехала она. «О рыцари, – сказала, Не сдерживая слёз, – Позвольте мне сначала Подняться на утёс. На замок взор я кину, Где милый был со мной, И безвозвратно сгину За мрачною стеной». Утёс, крутой и чёрный Над гладью рейнских вод. Устало и упорно Наверх она идёт Печальной и убитой, Прекрасна и бледна, С торжественною свитой Поехала она. «О рыцари, – сказала, Не сдерживая слёз, – Позвольте мне сначала Подняться на утёс. На замок взор я кину, Где милый был со мной, И безвозвратно сгину За мрачною стеной». Утёс, крутой и чёрный Над гладью рейнских вод. Устало и упорно Наверх она идёт
11: И рыцари, по крупам Похлопавши коней, По каменным уступам Идут вослед за ней. И сверху возгласила: «Вон чёлн внизу плывёт! И в том челне мой милый Меня, наверно, ждёт. Конечно, он за мною Привёл сюда челнок!» Встаёт над крутизною И прыгает в поток! Три рыцаря в смятенье С утёса не ушли. Лежат без погребенья Во прахе и пыли. И рыцари, по крупам Похлопавши коней, По каменным уступам Идут вослед за ней. И сверху возгласила: «Вон чёлн внизу плывёт! И в том челне мой милый Меня, наверно, ждёт. Конечно, он за мною Привёл сюда челнок!» Встаёт над крутизною И прыгает в поток! Три рыцаря в смятенье С утёса не ушли. Лежат без погребенья Во прахе и пыли.
12: Кто людям спел об этом? Не рейнский ли рыбак? Но над тройным скелетом Звучит отныне так: Лорелей! Лорелей! Лорелей! Три двойника души моей. Кто людям спел об этом? Не рейнский ли рыбак? Но над тройным скелетом Звучит отныне так: Лорелей! Лорелей! Лорелей! Три двойника души моей. Клеменс Брентано (1778–1842) Перевод В. Топорова
13: «Лорелея» Стихотворение Гейне Ich weiß nicht, was soll es bedeuten…, более известное под названием Лорелея, написано в 1824 году стало "народной песней" в Германии. У Гейне образ Лорелея становится символом победной, губительной, равнодушной силы красоты.
14: Не знаю, о чем я тоскую. Не знаю, о чем я тоскую. Покоя душе моей нет. Забыть ни на миг не могу я Преданье далеких лет. Дохнуло прохладой. Темнеет. Струится река в тишине. Вершина горы пламенеет Над Рейном в закатном огне. Девушка в светлом наряде Сидит над обрывом крутым, И блещут, как золото, пряди Под гребнем ее золотым.
15: Не знаю, что стало со мною, Печалью душа смущена. Мне все не дает покою Старинная сказка одна. День меркнет. Свежеет в долине, И Рейн дремотой объят. Лишь на одной вершине Еще пылает закат. Там девушка, песнь распевая, Сидит высоко над водой. Одежда на ней золотая, И гребень в руке – золотой. Не знаю, что стало со мною, Печалью душа смущена. Мне все не дает покою Старинная сказка одна. День меркнет. Свежеет в долине, И Рейн дремотой объят. Лишь на одной вершине Еще пылает закат. Там девушка, песнь распевая, Сидит высоко над водой. Одежда на ней золотая, И гребень в руке – золотой.
